Неточные совпадения
Луна тихо смотрела на беспокойную, но покорную ей стихию, и я мог различить при свете ее, далеко от берега, два корабля, которых черные снасти, подобно паутине, неподвижно рисовались на
бледной черте небосклона.
Она любила на балконе
Предупреждать зари восход,
Когда на
бледном небосклоне
Звезд исчезает хоровод,
И тихо край земли светлеет,
И, вестник утра, ветер веет,
И всходит постепенно день.
Зимой, когда ночная тень
Полмиром доле обладает,
И доле в праздной тишине,
При отуманенной
луне,
Восток ленивый почивает,
В привычный час пробуждена
Вставала при свечах она.
Сажают прямо против Тани,
И, утренней
луны бледнейИ трепетней гонимой лани,
Она темнеющих очей
Не подымает: пышет бурно
В ней страстный жар; ей душно, дурно;
Она приветствий двух друзей
Не слышит, слезы из очей
Хотят уж капать; уж готова
Бедняжка в обморок упасть;
Но воля и рассудка власть
Превозмогли. Она два слова
Сквозь зубы молвила тишком
И усидела за столом.
«Я влюблена», — шептала снова
Старушке с горестью она.
«Сердечный друг, ты нездорова». —
«Оставь меня: я влюблена».
И между тем
луна сияла
И томным светом озаряла
Татьяны
бледные красы,
И распущенные власы,
И капли слез, и на скамейке
Пред героиней молодой,
С платком на голове седой,
Старушку в длинной телогрейке:
И всё дремало в тишине
При вдохновительной
луне.
В окна, обращенные на лес, ударяла почти полная
луна. Длинная белая фигура юродивого с одной стороны была освещена
бледными, серебристыми лучами месяца, с другой — черной тенью; вместе с тенями от рам падала на пол, стены и доставала до потолка. На дворе караульщик стучал в чугунную доску.
И, озарен
луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне...
Дождь вдруг перестал мыть окно, в небо золотым мячом выкатилась
луна; огни станций и фабрик стали скромнее,
побледнели, стекло окна казалось обрызганным каплями ртути. По земле скользили избы деревень, точно барки по реке.
Он никогда не хотел видеть трепета в ней, слышать горячей мечты, внезапных слез, томления, изнеможения и потом бешеного перехода к радости. Не надо ни
луны, ни грусти. Она не должна внезапно
бледнеть, падать в обморок, испытывать потрясающие взрывы…
Луна светила им прямо в лицо: одна была старуха, другая лет пятнадцати,
бледная, с черными, хотя узенькими, но прекрасными глазами; волосы прикреплены на затылке серебряной булавкой.
Уже смеркалось совсем, зажглись яркие звезды; из-за гор поднималась
луна. Ее еще не было видно, но
бледный свет уже распространился по всему небу.
Луна плывет высоко над землею
Меж
бледных туч;
Но движет с вышины волной морскою
Волшебный луч.
Моей души тебя признало море
Своей
луной,
И движется — и в радости и в горе —
Тобой одной.
Тоской любви, тоской немых стремлений
Душа полна;
Мне тяжело… Но ты чужда смятений,
Как та
луна.
Все, что произошло потом, Сергей помнил смутно, точно в каком-то ужасном горячечном бреду. Дверь подвала широко с грохотом распахнулась, и из нее выбежал дворник. В одном нижнем белье, босой, бородатый,
бледный от яркого света
луны, светившей прямо ему в лицо, он показался Сергею великаном, разъяренным сказочным чудовищем.
На дьякона стал налегать сон; он поплотней прислонился к пирамиде и задремал, но ненадолго; ему вдруг почудилось, как будто кто-то громко топнул, Ахилла открыл глаза: все было тихо, только небо изменилось;
луна побледнела, и по серой пирамиде Савелия ползла одна длинная и широкая тень. Тучилось и пахло утром. Ахилла встал на ноги, и в эту минуту ему опять показалось, что по кладбищу кто-то ходит.
Нагорная сторона, где возвышается острый купол собора, озаряется
бледными блесками
луны, а тихое Заречье утонуло в теплой мгле.
Он приник ухом: кто-то бежал, кто-то догонял его; послышалось прерывистое дыхание, и вдруг перед ним, из черного круга тени, падавшей от большого дерева, без шапки на растрепанных волосах, весь
бледный при свете
луны, вынырнул Шубин.
Ночь росла и крепла, наполняясь странными тихими звуками. В степи печально посвистывали суслики, в листве винограда дрожал стеклянный стрекот кузнечиков, листва вздыхала и шепталась, полный диск
луны, раньше кроваво-красный,
бледнел, удаляясь от земли,
бледнел и всё обильнее лил на степь голубоватую мглу…
А когда восходит —
луна, ночь становится
бледной и темной.
Смотрел на круглый одинокий шар
луны — она двигалась по небу толчками, точно прыгала, как большой светлый мяч, и он слышал тихий звук её движения, подобный ударам сердца. Не любил он этот
бледный, тоскующий шар, всегда в тяжёлые минуты жизни как бы наблюдавший за ним с холодной настойчивостью. Было поздно, но город ещё не спал, отовсюду неслись разные звуки.
Если бы в это время кто-нибудь увидел в форточке его красивое, до мертвенности
бледное лицо, эффектно освещенное
луною, тот непременно отскочил бы от него в сторону, и поневоле вспомнил бы одну из очаровательных легенд о душах бродящих на земле в ожидании прощения своих земных согрешений.
— Уйдите от меня! — добавил он через секунду, не сводя острого, встревоженного взгляда с длинных пол, которые все колыхались, таинственно двигались, как будто кто-то в них путался и, разом распахнувшись, защелкали своими взвившимися углами, как щелкают детские, бумажные хлопушки, а по стеклам противоположного окна мелькнуло несколько
бледных, тонких линий, брошенных заходящей
луною, и вдруг все стемнело; перед Долинским выросла огромная мрачная стена, под стеной могильные кресты, заросшие глухой крапивой, по стене медленно идет в белом саване Дора.
Настала ночь. Взошедшая
луна, ударяя в стекла окна, кидала на пол три полосы
бледного света. В воздухе было свежо; с надворья пахло померанцами и розой. В форточку, весело гудя, влетел ночной жук, шибко треснулся с разлета о стену, зажужжал и отчаянно завертелся на своих роговых надкрыльях.
Так пели девы. Сев на бреге,
Мечтает русский о побеге;
Но цепь невольника тяжка,
Быстра глубокая река…
Меж тем, померкнув, степь уснула,
Вершины скал омрачены.
По белым хижинам аула
Мелькает
бледный свет
луны;
Елени дремлют над водами,
Умолкнул поздний крик орлов,
И глухо вторится горами
Далекий топот табунов.
В далекой и
бледной глубине неба только что проступали звездочки; на западе еще алело — там и небосклон казался ясней и чище; полукруг
луны блестел золотом сквозь черную сетку плакучей березы.
В избе кузнеца было очень тепло и опрятно: на столе лежали ковриги, закрытые белым закатником, и пахло свежеиспеченным хлебом; а со двора в стены постукивал мороз, и кузнечиха, просыпаясь, с беспокойством взглядывала в окна, разрисованные ледяными кристалликами, сквозь пестрый узор которых в избу светила
луна своим
бледным, дрожащим светом.
Она нерешительно обувает сандалии, надевает на голое тело легкий хитон, накидывает сверху него покрывало и открывает дверь, оставляя на ее замке следы мирры. Но никого уже нет на дороге, которая одиноко белеет среди темных кустов в серой утренней мгле. Милый не дождался — ушел, даже шагов его не слышно.
Луна уменьшилась и
побледнела и стоит высоко. На востоке над волнами гор холодно розовеет небо перед зарею. Вдали белеют стены и дома иерусалимские.
Лунный камень,
бледный и кроткий, как сияние
луны, — это камень магов халдейских и вавилонских. Перед прорицаниями они кладут его под язык, и он сообщает им дар видеть будущее. Он имеет странную связь с
луною, потому что в новолуние холодеет и сияет ярче. Он благоприятен для женщины в тот год, когда она из ребенка становится девушкой.
На одной из дорожек сада Владимир Сергеич увидал какую-то фигуру в женском платье, он пригляделся: это была Марья Павловна; в лучах
луны лицо ее казалось
бледным.
Вечор, ты помнишь, вьюга злилась,
На мутном небе мгла носилась;
Луна, как
бледное пятно,
Сквозь тучи мрачные желтела,
И ты печальная сидела
А нынче….. погляди в окно...
Около двери, прижавшись к стене, стояла Фекла, совершенно нагая. Она дрожала от холода, стучала зубами, и при ярком свете
луны казалась очень
бледною, красивою и странною. Тени на ней и блеск
луны на коже как-то резко бросались в глаза, и особенно отчетливо обозначались ее темные брови и молодая, крепкая грудь.
— Походимте лучше по саду, — сказала Кэт. Мы пошли. В этот странный час светлой и туманной осенней ночи запущенный парк казался печальным и таинственным, как заброшенное кладбище.
Луна светила
бледная. Тени оголенных деревьев лежали на дорожках черными, изменчивыми силуэтами. Шелест листьев под нашими ногами путал нас.
— Кэт… как я счастлив… Как я люблю вас. Кэт… Я обожаю вас… Мы остановились. Руки Кэт обвились вокруг моей шеи. Мои губы увлажнил и обжег поцелуй, такой долгий, такой страстный, что кровь бросилась мне в голову, и я зашатался…
Луна нежно светила прямо в лицо Кэт, в это
бледное, почти белое лицо. Ее глаза увеличились, стали громадными и в то же время такими темными и такими глубокими под длинными ресницами, как таинственные пропасти. А ее влажные губы звали все к новым, неутоляющим, мучительным поцелуям.
Фигура его вся была в тени, а на голову сквозь ветки падал
бледный свет
луны.
Мелькая, рисовался на стекле
И исчезал. На площади пустынной,
Как чудный путь к неведомой земле,
Лежала тень от колокольни длинной,
И даль сливалась в синеватой мгле.
Задумчив Саша… Вдруг скрипнули двери,
И вы б сказали — поступь райской пери
Послышалась. Невольно наш герой
Вздрогнул. Пред ним, озарена
луной,
Стояла дева, опустивши очи,
Бледнее той
луны — царицы ночи…
Из-за гряды песчаных бугров, слева от них, появилась
луна, обливая море серебряным блеском. Большая, кроткая, она медленно плыла вверх по голубому своду неба, яркий блеск звезд
бледнел и таял в ее ровном, мечтательном свете.
Долгая осенняя ночь чуть-чуть
бледнела, но
луна все так же светила с вышины, так же дул предутренний ветер, так же качались и бились лиственницы под большой скалой, так же мелькали по инею отблески и тени.
Луна, готовая уже закатиться, стояла над этой низкой, неровной чертой,
бледная, точно утомленная, и было что-то невыразимо-печальное и безнадежное в этом пустом, белом поле, в дальнем лесе и в золотистом сумраке, окружавшем усталую
луну.
Солнечный жар и блеск уже сменились прохладой ночи и неярким светом молодого месяца, который, образовывая около себя
бледный светящийся полукруг на темной синеве звездного неба, начинал опускаться; в окнах домов и щелях ставень землянок засветились огни. Стройные раины садов, видневшиеся на горизонте из-за выбеленных, освещаемых
луною землянок с камышевыми крышами, казались еще выше и чернее.
Ночь была месячная, и сквозь ставни, неплотно затворявшиеся, упадал в комнату
бледный луч
луны. Алеша лежал с открытыми глазами и долго слушал, как в верхнем жилье, над его головою, ходили по комнатам и приводили в порядок стулья и столы.
Луна поднялась еще выше и
побледнела; диск ее сделался правильным и блестящим, как отполированный серебряный щит.
Бледные розоватые пятна заходили вокруг меня. Большая звезда
побледнела, несколько маленьких исчезли. Это всходит
луна. Как хорошо теперь дома!..
И повернул неверною рукою
Замковую я ручку. Отворилась
Без шума дверь: был сумрачен покой,
Но
бледное сиянье в нем струилось;
Хрустальной люстры отблеск голубой
Мерцал в тени, и тихо шевелилась
Подвесок цепь, напоминая мне
Игру росы на листьях при
луне.
Треволненья мирского далекая,
С неземным выраженьем в очах,
Русокудрая, голубоокая,
С тихой грустью на
бледных устах,
Под грозой величаво-безгласная —
Молода умерла ты, прекрасная,
И такой же явилась ты мне
При волшебно светящей
луне.
И чем ярче играла
луна,
И чем громче свистал соловей,
Всё
бледней становилась она,
Сердце билось больней и больней.
Друг, посмотри, как в равнине небесной
Дымные тучки плывут под
луной,
Видишь, прорезал эфир бестелесный
Свет ее
бледный, бездушный, пустой?
Император стоял передо мной в горностаевой мантии, с короной на голове и скипетром в руке. Его своеобразное, характерное лицо с вздернутым носом и насмешливым взглядом было обращено ко мне. При
бледном сиянии
луны мне почудилось, что император улыбается. Разумеется, это только почудилось… Я отлично понимала, что портрет не может улыбаться.
Еще предрассветные сумерки окутывают своей таинственной серой пеленой со всех сторон океан, и горизонт туманен. Еще
луна и мириады звезд глядят сверху. Но месяц становится будто
бледнее, и звезды мигают слабее и будто стали задумчивее.
Луна и звезды становятся еще
бледнее и кажутся умирающими.
Воротился казначей с Софронием. Блаженный пришел босиком, в грязной старенькой свитке, подпоясан бечевкой, на шее коротенькая манатейка, на голове порыжевшая камилавочка. Был он сед как
лунь, худое,
бледное, сморщенное лицо то и дело подергивало у него судорогой, тусклые глаза глядели тупо и бессмысленно.
Было уже поздно. На небе взошла
луна и
бледным сиянием своим осветила безбрежное море. Кругом царила абсолютная тишина. Ни малейшего движения в воздухе, ни единого облачка на небе. Все в природе замерло и погрузилось в дремотное состояние. Листва на деревьях, мох на ветвях старых елей, сухая трава и паутина, унизанная жемчужными каплями вечерней росы, — все было так неподвижно, как в сказке о спящей царевне и семи богатырях.
Я за ним не последовал, тем охотнее, что никакой
луны не было — и я считал затею Лаптева о прогулке пустою фантазиею, а потому, проводив его, я уснул глубоким и сладким сном, но… вдруг совершенно неожиданно проснулся — точно меня кто в бок толкнул; я открыл глаза:
луна светила в окно, обливая длинную анфиладу огромных опустелых палат
бледным дрожащим светом.